Не только вы, девушки, умеете любить и страдать. Не удивляйтесь. Да, я мужчина, мне 24 года, переводчик арабского языка, много путешествую, и однажды летом я влюбился в турчанку. Ее звали Элиф. Но все по порядку.
По работе поехал в Дубаи — все как всегда: скучные конференции, экскурсии по городу, номер в отеле, одиночество и интернет. На одной из конференций (в нашем отеле) я увидел ее глаза — такие печальные и грустные, что мне сразу стало не по себе — казалось она вот-вот заплачет. Я не знал кто она и откуда, подойти не решался. Я тайком наблюдал за ней на протяжении всего вечера — за ее грациозными движениями, за ее походкой, за ее взглядом. А может думал, что тайком. Наши взгляды иногда встречались, и она неловко опускала глаза. Эта девушка не выходила у меня из головы, в ней была какая-то загадочность, в ее облике, в ее грустном взгляде, в ее скромности. Мне так хотелось услышать ее голос, но она ни с кем не общалась и за всю конференцию не проронила ни слова. Позже, у своего друга-коллеги я выяснил, что ее зовут Элиф, она вдова, ее муж погиб несколько лет назад. Она историк, родилась в Турции и живет там. У меня в голове не укладывалось — такая молодая девушка, а уже вдова. Интерес к ней возрастал с каждой минутой.
Через несколько дней после той конференции я встретил ее на улице — она куда-то медленно шла.
— Извините, — спросил я на английском. Она обернулась, и я понял, что пропал. Ее взгляд пронзил меня насквозь, а я даже не знал что говорить, я не придумал ни вопроса, ничего. — Мы работаем на одну компанию, я видел вас на конференции несколько дней назад. — Очень приятно, — ответила моя Элиф. Ее голос был таким нежным и красивым, я понимал, что влюбился в абсолютно незнакомую девушку.
Я придумал какую-то дурацкую историю — о том, что впервые в Дубаи, не знаю города, боюсь заблудится и спросил ее куда здесь можно сходить. На мое счастье она ответила, мы разговорились и так началось наше знакомство.
Она оказалась безумно интересным собеседником, с юмором, такая скромная, но все равно всегда печальная. Рядом с ней меня охватывал какой-то страх, меня чуть ли не трясло мелкой дрожью, кидало то в жар, то в холод. Я даже побаивался ее — не то сказать, не то сделать. Она же восточная девушка, я никогда с такими не общался, с нашими девчонками хотя бы знаешь как себя вести, а тут — загадка востока.
Время моей командировки подходило к концу, максимум на что я решился — попросить ее номер телефона или какие-то контакты в интернете. Она не отказала, все-таки мы довольно много и хорошо общались за эти несколько дней.
Я вернулся домой, но все мысли были о ней. Долго не решался позвонить, уже брал в руки телефон, набирал номер, но тут же отключал, не успев позвонить. Не знаю чего боялся. Когда все-таки набрался смелости, она взяла трубку, судя по голосу обрадовалась мне. Мы начали общаться, созванивались и болтали до ночи. Обо всем. Да мне было плевать, я готов был хоть таблицу умножения слушать, лишь бы она говорила со мной. Рассказала о муже, что никогда никого не любила так как его, что до сих пор не может пережить его смерть.
Я соврал ей, что моя очередная командировка — в Стамбул. На самом деле, взял за свой счет отпуск, купил билеты и прилетел. Мы встретились и снова продолжили наше общение-дружбу. Она показывала мне город, мы много гуляли. Смеясь сказала, что думала в России все мужики алкоголики. Хорошо, что про медведей на улицах не упоминала. В один из вечеров я не выдержал, мы были в районе Эйюп, смотрели на вечерний город, и я признался, что она мне больше чем друг. Она ответила самое ужасное, что могла — ей очень приятно от меня это слышать, я такой милый, но между нами ничего быть не может, она мусульманка и может быть только с мусульманином. Я, конечно, понимал это всё, но верил. Сказал, что если есть хоть один шанс, то буду ее добиваться, что могу поговорить с ее отцом, и вообще хоть обрезание готов сделать, лишь бы быть с ней. Она только ухмыльнулась, это невозможно.
После этого вечера все пошло не так. Я испортил нашу дружбу, она стала отдаляться, не отвечала на звонки, не принимала цветы, которые я посылал. Но в последний мой вечер, она позвонила. Плакала, приехала к моему отелю. Я вышел, она кинулась мне на шею — как в кино, прям. Сказала, что я ей тоже больше чем друг, но ее отец убьет ее, а семья откажется. Ну т.е. сначала откажутся, а потом убьют. Неужели до сих пор такая строгость?! Мы стояли как дураки на улице, она рыдает, а я не знаю что делать. Глажу ее по волосам, целую. Потом позвал в номер. Не подумайте — ничего не было, мы проговорили всю ночь, но ни к чему не пришли. Я просто любовался ей, гладил, слушал. Утром я улетел. С тех пор я ничего о ней не слышал, она пропала совсем — разорвала все контакты, абсолютно. Не могу ее найти, не могу ее забыть. Так и живу. Просыпаюсь утром, мысли об Элиф, засыпаю — думаю об Элиф. Помутнение какое-то!
Знаю, у нас столько хороших девчонок, и умных, и образованных, и красивых, но они не Элиф. Не могу быть не с кем, ищу похожих на нее, но бросаю быстро.
Вот такая моя история. Что я здесь делаю? Да хрен его знает, просто сегодня особенно грустно, вспомнилось все, полез искать что-то о Турции, набрел сюда, решил разбавить вашу женскую компанию. Не судите строго!
»