2005 год,разгар лета, июль. Мы с подругой Леной выбираем тур на заслуженный отдых. Я склоняюсь к Болгарии, Лена за Турцию. Побеждает Турция из меркантильных соображений, тур намного дешевле. В Турции мы никогда не были, волнуемся, отправляясь в незнакомую нам мусульманскую страну. Сердобольный друг предупреждает: «Все включено у них там, как же, тарелку с едой поставят, а вилку не подадут, чем хавать то будете?» «Чушь какая!»- думаю я. «Не забыть положить в чемодан вилки,»- думает Лена. Сердобольные мамы строго настрого наказывают не отпускать детей от себя, что бы ни случилось, держать за руку. Вдруг украдут эти, черные и страшные. Детей у нас двое, девочка и девочка. Большая Маша (моя) и маленькая Маша (Ленкина). Мужья делают вид, что им все равно, но даже слепой увидит, как они против. Не тут то было! Туры куплены, чемоданы упакованы и вот наконец то мы в Анталии. Выходим из прохлады аэропорта. Горячий влажный воздух обволакивает, мои штаны сразу же прилипают к попе. Да уж, начало многообещающее. Едем через тоннель желаний, поднимаем руки вверх, зажмуриваем глаза и я загадываю «Пусть наш отдых будет таким, какого у нас еще не было!» Ох, эти тоннели, иполняющие желания! Пассажиров развозят по рангу, сначала в пятизведочные отели, потом в четырех, мы самы последние, у нас три. Отель небольшой, в самом центре Кемера, весь в цветах, уютный и какой-то очень домашний. За стойкой портье — натуральный Чингиз Хан в молодые годы, селит нас в бель этаж, попросту говоря, в подвал. Там просторно, сыро и живут странные большие неизвестные нам жуки. Я, хорошо подготовленная туроператором, кладу в паспорт 5 долларов и иду к Чингиз Хану. Объясняю, у нас дети, они бегают туда-сюда, как бы так сделать чтобы они в поле зрения нашего всегда были, то есть комнатку нам с видом на бассейн. Не вопрос, говорит он, возвращая мне пустой паспорт, но только завтра, сегодня свободных комнат нет. Завтра так завтра. Возвращаюсь в подвал, уложив детей, выходим на подземную терассу с бутылкой «Метаксы» и в компании неизвестных гигантских жуков и заглядывающих сверху кошек, под одурящий стрекот цикад, мы начинаем отдыхать. Перезнакомившись с местным населением, узнав что, где и почем, отправляемся на море. Море! Я сообщаю, что в отель больше не пойду, буду жить тут. Наплававшись и нанырявшись, как две тюленихи возлежим на лежаках, лениво поглядывая на копошащихся в гальке детей. Пряжный мальчик приносит блюдо черешни на льду, знаками показывая от кого. Я и так догадалась, Ахмет, наш лысый повар, он положил глаз на Лену, немудрено, она напоминает принцессу из «Тысячи и одной ночи». Дети моментально материализуются из гальки. Вот интересные существа эти дети, впоследствии они так и будут продолжать материализовываться вовремя или невовремя, но исключительно в нужный именно им момент. Лена задумчиво смотрит на черешню, убывающую со скоростью звука и говорит, что надо бы вернуть эту самую черешню хозяину. «Угу»- отвечаю я с набитым ртом. Вечером за ужином к нам подсаживается хозяин гостиницы, милый упитанный хохотун, Шукрам. Похоже, еще один претендент на Ленкину благосклонность. Осталвяю их и иду к бару. Бармен — настоящий Люцифер, зализанные волосы, острая бородка, бешеные глаза, Чертила! Смотрит на пачку дьютифришных сигарет, как кот на сметану. «Можно?» вытягивает одну из пачки. «Бери всю»- великодушно разрешаю я. Моя щедрость сослужила хорошую службу, отныне нас обслуживают без очереди. Ко мне подходит лысый повар Ахмет:»Можно спросить? Как ты думаешь, если я Лену приглашу на диско, она пойдет?» «Пригласи». Долго собирается с духом. Лена пойдет, но только со мной. Проходим через турникет и посторонившегося охранника, который норовит прикоснуться к моей груди. Садимся за столик, еще никто не танцует, но электрический заряд так и прет от снующих набриоллиненных мальчиков. Эх, была не была, я выхожу на танцпол и танцую, танцую, как будто в последний раз в своей жизни. Чувство необъяснимой свободы окутывает меня, ничего нет, никого нет, только я и музыка. Какой то парень проходит мимо,обнимат меня за плечи и чмокает в лоб. От избытка чувств! Тут у каждого этот избыток в избытке. На полу начинает вырастать гора пены, и скоро все танцующие с ног до головы покрыты пахучими пузырьками. Что там творится, в этой пене, один Бог знает! Мы с Леной беремся за руки и прыгаем, как мячи, визжа во все горло. Кто-то отрывает меня от Лены и кружит в бешеном ритме! Выныривает лысая голова Ахмета: «Где Лена?» и исчезает. Похоже, он один не веселится. Он пришел с нами и должен нас блюсти, а мы переиодически исч
езаем по очереди в клочках белого тумана. Пропавшая Лена хватает меня за руку и тащит куда-то, но я прикладываю палец к губам и показываю вниз. Передо мной на коленях стоит турок и целует меня в живот, мы начинаем хототать, до слез, до колик, а мой нежный «кавалер», подняв голову, недоуменно смотрит на меня. Выходим, уже светает, какая то девушка славянской наружности уговаривает нас зайти в караоке. Ленка уже с микрофоном в руках поет «Заходите к нам на огонек». Бедный бедный лысый повар, он уже, наверное, сто раз пожалел, что связался с этими сумасшедшими. На подходе к отелю Лена решает освежиться в фонтане и с разбегу плюхается туда, мне остается сделать тоже самое. Босоножки, на которые я угрохала всю свою зарплату, безнадежно испорчены. Наш отель напоминает коммуну, вечером все (ну или почти все) жильцы собираются за большим столом, девчонки из Казани, азербайджанские ребята, минчанки, румынка или венгрка со смуглокожей дочкой по имени Бьянка, отдельно сидят престарелая англичанка и некрасивый молодой турок. Шукрам говорит, что они каждый год отдыхают в «Британии», он отсюда же, работал на Шукрама, она его забрала с собой. Язык он так и не выучил, повсюду ходит со словариком. Мы такие далекие и такие близкие, делимся секретами, таблетками от головной боли и тампонами с казанскими девчонками, танцуем с азрбайджанцами. Годовалую малышку из румынской семьи тетешкают все по очереди. Что так сближает людей? Море? Совместное проживание? Мы как будто старые добрые соседи по дому. Натыкаюсь на взгляд оленьих глаз. Это наш поваренок, сначала он пытался положить мне на тарелку кусочек получше, вздыхал и смотрел, смотрел, не отводя глаз, потом все же решился пригласить меня на прогулку. Поглядели бы вы на него, когда я согласилась. Идем по местному Бродвею, он напомажен, пахуч и выглажен. Я в мятом сарафанчике, без макияжа и с влажными от жары волосами. «Ты голодная?» «Так только что ужин был!» — удивляюсь я. «Ты очень мало ешь, как птичка». Все, он меня купил. Когда бройлерной курице говорят, что она птичка, курица начинает нести золотые яйца. Присаживайемся в кафе на жутко неудобных пуфах, ноги выше головы. Чтобы дотянуться до стакана с пивом, необходимо сделать несколько сложных телодвижений. Он не пьет вообще, не курит и занимается спортом. Господяяяяяя! Рассказывает, что учится и живет в Стамбуле, подрабатывает в сезон по отелям. Жизнь трудная. А ты как думал, малыш? В отель возвращаемся порознь, ему попадет по шее, если увидят с постоялицей. «Добрый вечер»- приветствует ночной портье, немецко-турецко-подданный, имеющий виллу в Германии и развлекающийся подработкой ночным портье летом. И такое бывает.
Отдых подходит к концу. Грустно. Уезжать не хочется. Всего десять дней нашей такой другой жизни. Рассказывать можно много и долго, и о красавчике Дартаньяне, на которого мы обе положили глаз, и о безукоризненном докторе, делавшем уколы приболевшей маленькой Маше, Ленка решила развестись и выйти замуж за него, но вот незадача, он оказался женат, а в Турции шариата нет, и о чудесной поездке в горы, резервуарах с форелью и холодной прохладе горной речушки, и о пляжных мачо, периодически атакующих нас на пляже, и о тенистом парке, где дует прохладный ветерок и подают самый лучший турецкий кофе, и о хамаме, после которого прибываешь в нирване долгое время… Обо всем этом можно рассказывать бесконечно. Утром весь отельный состав провожает нас. Как водится в Турции, расцеловываемся со всеми с клятвами вернуться в будущем году. Нет, это не привелегия для нас, в отеле такой обычай, дорогих гостей всегда так провожают. Самолет набирает высоту, далеко внизу оставляя чудесное теплое-теплое море, нашу маленькую «Британию», дурманящий запах экзотических цветов, горы, поросшие соснами, яхты и клубы, веселую беззаботную толпу оставшихся там счастливчиков. Поворачиваюсь от иллюминатора к Лене и читаю в ее глазах немой вопрос «Как же мы будем жить без этого?» Мы пленницы, мы добровольно заточены в этот прекрасный плен под названием Турция. Я еще не знаю, что жизнь моя скоро изменится на 180 градусов, я узнаю другую Турцию, здесь будут ждать меня большая любовь, разочарования и обиды, радость и счастье. Но пока мы набираем высоту и я точно знаю, что я нашла свою обетованную землю и я обязательно, обязательно вернусь.
»