Телефонный звонок мамы застал врасплох. Уронила трубку и даже заплакала, от досады и безысходности. Фраза «Греция вам с Анютой пока не по карману» звучала как приговор. И больно резанула не только слух, но и душу. Опять моя мечта вне досягаемости. Нет, она не рушится, она просто откладывается в долгий ящик. Ну почему Греция, в которой я провела три чудесных года своей жизни, отталкивает меня?
«Турция и только Турция». Мамин голос вернул меня в реальность. Я для себя давно решила, что Турция и я вещи не совместимые. Мое представление о стране складывалось из ярких проспектов и хроники криминальных передач. Турция – страна, где мужчины прилипчивы, как кунжутные семечки. Где женщин, а в особенности русских, не
уважают, как не свежие овощи. Где суровая мусульманская религия отложила отпечаток и на законы. Но толи мой настрой на отдых любым путем, толи не желание подвести Аню сделали окончательный выбор за меня. «Турция! , так Турция», сказала я, давясь слезами.
И вот мы уже в душном аэропорту Турецкого города Даламан. Представителем нашей турфирмы вдалеке от дома оказалась закончившая Стамбульский университет и лет шесть живущая в тихом городе Фетие приветливая, болтливая молдаванка. Ее восторженных рассказов практически не слышала из-за усталости от первого в своей осмысленной жизни перелета. В реальность вернула фраза: «В город без экскурсовода или сопровождающего выходить не советую, не смотря на то, что он уже лет шесть открыт для туризма, русскоговорящих жителей практически нет». Именно тут я осознала весь «ужас» происходящего. Я в чужой, жесткой, а порой и жестокой стране. Где все русские женщины – Наташи, где закон, в случае неприятной ситуации, всегда будет на
стороне турецкого мужчины, а не русской туристки. Для них девушки, приехавшие без родителей или мужей в Турцию, уже проститутки. Осознание отсутствия знания местного языка или хотя бы а! нглийского усугубляло ситуацию.
Из тихого транса меня вывел голос нашей болтушки: «А сейчас мы приближаемся к туннелю, где, по поверьям местных жителей, проезжая впервые, надо загадать желание». «Пусть рядом со мной окажется крепкий русский мужчина, для защиты от Турков» молила я старинный туннель про себя.
Отель нам понравился, территория большая, зеленая, ухоженная, номера просторные, чистые, радуют глаз. Первое время, в отличии от более удачливой подруги просто провалялась на пляже. Изредка подтрунивая над ее романом с обаятельным турком-капитаном: «Ну, спасибо, хоть не обслуживающий персонал и не аниматор, Хоть не так банально» В один из вечеров, когда закат был особенно ярким и завораживающим, мы с Анютой уже возвращались с «фотосессии». Когда осознали, что у нас нет ни одной совместной фотографии. Держа фотоаппарат на вытянутой руке, и сдерживая смех, мы пытались сфотографироваться. Что нам никак не удавалось, то пол моего лица упорно не влезало в кадр, то пол макушки обрежет, ну как тут сдержать смех? В ! этот момент подошел ОН и предложил сфотографировать нас. А затем моя взбалмошная Анюта предложила сфотографировать нас двоих. Я удивленно выкатила глаза, она ответила глазами «Мол, ты, что местные мужчины достопримечательность не хуже этих скучных развалин». Я, молча, повиновалась ей. «А что вы делаете сегодня вечером?» услышала я на ломанном русском. «Как банально» промелькнула мысль. Анья, так называли ее местные жители, эмоционально начала рассказывать, что сегодня ее капитан назначил очередное свидание (но об этом она если захочет сама расскажет). «А ты?» перевел он взгляд на меня. «Буду отсыпаться в номере» сказала я, собираясь на диско. «Тогда давай в 10 на пирсе?» «Ок» мой ответ был кратким и лаконичным, лишенным эмоций.
Потом я долго думала, зачем я сказала, что буду в номере и почему согласилась прийти? Ответа так и не нашла.
Нет. Это не была любовь с первого взгляда.
Тайфун. Сын строителя и домохозяйки, владельцев небольш! ой фермы. Единственный сын в семье. Ему 25. Высокий, склонный к худобе совсем «зеленый» мальчишка, со старомодный стрижкой, тонкими чертами лица и кошачьими глазами миндального цвета. С упрямым, но добрым характером. Обидчив и нежен. По-детски стеснителен и горд, никогда не признается, в том, что сказанное, что- то по-русски он не понял. На пляжных вечеринка играл Элвиса. Наверное, если бы Пресли был турком, он
выглядел бы именно так. Это совсем не совпадало с брутальным образом мужчины моей мечты. Первое время как мужчину не воспринимала его вообще, скорее как младшего брата.
На первое свидание позвал на пляжную вечеринку в город. До Фетие добирались на мотоцикле. Сейчас, находясь в родном городе, не могу понять, как я трусиха со стажем, согласилась в чужой стране, без документов, поехать с мужчиной, которого знала всего полчаса на мотоцикле в город? Почему поверила ему? Расслабляющее турецкое
солнце? Бодрящий морской воздух? Пленяющий запах специй? Одна из тех загадок Востока, которая навсегда останется неразгаданн! ой.
Неудачно залезла на мотоцикл. Ожег обеспечен. Первый раз каталась на мотоцикле. Незабываемо. Скорость. Мелькают огни. Теплый морской воздух в лицо. Ощущение полной свободы. Заехали заправиться. Говорил с работником заправки на турецком., смотрели в мою сторону. Неприятно. По дороге бравился, играл с техникой, демонстрировал свое умение управлять железным конем, вообще вел себя как мальчишка. Чуть не оставил меня седой. Вцепилась в него руками. Сжимала сильнее на поворотах и при увеличении скорости. Повернулся на полной скорости ко мне с улыбкой, сказал «Сашья, релакс, я эту дорогу с детства знаю, полиции не бойся, пока ты со мной, ты в безопасности». Не верила. В голове крутились мысли: «В отеле никто не знает где я, даже не знают о моём отсутствии, знает только Аня, которая сама черт знает где», «Мои родители никогда не найдут меня в одном из многочисленных притонов Турции, а может и вообще мое тело и не смогут меня похоронить». Свернули с большой дороги на проселочную. Страх нарастал. Подъехали к кафе.Тишина. Ни музыки, ни голосов. Страх рос равномерно с увеличением желания жить. Жить а не существовать в притоне. Зашли в кафе. Только старый дед. Сморщенный такой, на Шарпея похож. Из под складок даже глаз не видно. Только нос торчит, и брови как две паутинки. Волосы из черной смоли давно превратились в белый снег и леглинимбом на голове. Увидел нас. Одел феску. Пьет кофе. Курит трубку. Окинул меня
взглядом. Говорил с Тайфуном на турецком. Опять неприятно. За то время, что они говорили, успела подумать о том, что я удачно сделала выбор в пользу брюк, а не мини-юбки.
Вечеринки в тот день не было. Пошли на пляж. Никого. Темнота. Только звезды и луна в качестве освящения. Стала проситься домой. Уговорил съездить еще в но место. Проклинала себя за податливость. Приехали к ветхому кафе. Припарковались. Неудачно слезла с мотоцикла. Ушиб обеспечен. Теперь хромала на обе ноги. Пошли вдоль моря, мимо кафешек. В одной из которых играли свадь! бу. Дискомфорт нарастал. Натянула кофту так, что вырез оказался на шее. Увидел, засмеялся. Наигранно обиделась. Присмотрелась. Невеста натуральная блондинка, наверное, русская. Для Турков точно русская. Ведь так здесь называют всех выходцев из некогда большой и могучей страны СССР. Дошли до большой хорошо освещенной набережной, с ее бесконечными кафе и ресторанчиками. Где запахи жареного мяса, свежих овощей, пряных приправ, сказочных сладостей и приторных восточных духов, сливаясь в едином порыве, не мешая друг другу звучат в унисон, доводя непривыкших европейцев до головокружений. С маленькими сувенирными магазинчиками и лавочками. Где от веселого соседства пестрых платков, деревянных и полудрагоценных бус, цветастых брелков от сглаза, Сувенирных тарелочек и открыток, с местными достопримечательностями рябит в глазах. Где толпа любопытных туристов, уважает турецкий обычай торговаться с продавцами, перекрикивая друг друга увлечены древним ритуалом! . Немного расслабилась. Пришла в себя. Он почувствовал. Разговор словно возник из неоткуда, обо всем на свете и не о чем. Взял за руку. «Как мило, вспомнился пионерский лагерь», подумала про себя. Дошли до конца набережной сели на пустующие лежаки. Притихли, завороженные красотой луны. «По-турецки», небрежно ткнул он на хозяйку ночного неба «Ай», «ай», как завороженная повторила я, «А по-русски», словно положив на ладошку небесное светило «Луна».
Тишина. Искра. Страсть. Это было мое первое слово на турецком. Это был наш первый поцелуй. Магия луны на практике. Она же и море единственные свидетели. Не знаю, сколько мы там просидели. Час, два или больше, такие разные, но такие одинаковые люди.
Собрались обратно. По дороге он купил местное лакомство, отдаленно напоминающее пончики, но превосходящее по вкусовым качествам. Сладкое, горячее, ароматное, тающее во рту, оставляющее приятное послевкусие. Кормили друг друга с рук. Смеялись. Дискомфорт ушел. Страх тоже, ну практически. Боялась уже не его и не! чужого, но такого родного города, а полиции и отсутствия по своей глупости у меня документов. Обратно шли, деля одни наушники на двоих. Он хвастался знанием русской музыки. Слушали Диму Билана «Belief». Обратно мимо гостей свадьбы шла с высоко поднятой головой и, не отпуская руки Тайфуна. Сама уж не знаю почему. Поехали домой. Уже не гнал. Расслабился, решил, что нет жды «рисоваться». Гордо вез завоеванную, гордую, неприступную взбалмошную русскую девушку. А меня вез все тот же «зеленый» мальчишка, маленький турецкий братик. Доехали. Слезая с мотоцикла, опять ударилась ногой. Смеется «Не смешно», обижаюсь я. Прижимает к себе. «Твой железный друг не любит меня», вырывается тон обиженной девочки. «Он просто ревнует, ничего смирится». Смеюсь, никак не могу привыкнуть к акценту и коверканью русских слов. Долго не могли разойтись… Целовались.
По территории шла ошарашенная. Приятно, что не такой как все, не приставал. По-женски обидно. Не! дал возможности возмущенно крикнуть «Я не такая»
Зашла в номер, помолилась, что так все хорошо. С трудом дождалась Аню. Полночи делились пережитым.
Ритм жизни немного изменился. Полночи пропадали, отсыпались с Анькой на пляже, пока наши турчата работали.
Было одно неоспоримое правило, на территории отеля можно только общаться и ничего более. В отеле есть были специальные люди, которые отслеживали это «святое» правило запрета. Запрета романов работников отеля с отдыхающими. Хотя на самом деле, наши работниками отеля небыли. Их фирма снимала маленький домик на территории «Маджестика». В который мы так любили заглядывать на ароматный турецкий чай. Анькин капитан правила нарушал легко. Мой боялся. Первое время жутко бесилась. Переживала, что и не в правиле дело, что просто скрывается от «остальных своих девушек». Возникали ссоры. На одно из примирений была подарена маленькая ракушка с глубины 12ть метров. Которая теперь обитает у меня на груди. Многие скажут по-детски. Да, по-детски. В моей душе ест! ь кусочек и для детских поступков, а значит для детства в целом. Мы молоды пока душа не стареет.
Со временем поняла. Что мой курортный роман, минутное развлечение может стоить ему работы. Что на остальных у него просто не хватит сил и времени. Их просто нет. По крайней мере, на время моего отпуска. Поняла и смирилась.
Сопровождаем наших мальчиков на корпоративную вечеринку. Крошечный островок не далеко от берега. Прозрачное, как детская слеза, ласковое море. Купол неба иссиня-черный. Яркие небесные фонари — звезды. Кажется, протяни руку, и ты достанешь одну из них. Только аккуратно, не урони крошечное святило, испугавшись ее жара. Запах мяса, только снятого с огня смешался с морским. Маленький кораблик слегка раскачивается на волнах. Будто мама-море нежно укачивает свою железную малютку. Люди разошлись по острову. Разделились на клубы по интересам. Вот жены-турчанки, замотанные в яркие платки, одеты в бесформенные одежды. Тихие. Безмолвные! . Укачивая детей с опаской смотрят на нас. Нам все равно. Не обращаем внимания. Рядом с ними иная категория жен, жены заморские. Англичанки. Более приветливы. Но общению с ними мешает языковой барьер. Все в возрасте. Многого добились у себя на родине. Все продали, переехали к любимым. Бог им судья турецким мужчинам. Вот чисто мужская компания у костра, о чем-то быстро и эмоционально говорят на своём. Взрыв смеха. Им весело. До приготовления пищи нас не допустили. Позвали есть. Горячее, ароматное мясо. Самые свежие овощи. Приправы. Непонятный местный салат. Единственное блюдо, которое за все пребывание в гостеприимной Турции мне не понравился. Похоже на свёклу в йогурте. Заставила себя прожевать и проглотить. Пиво, вино рекой. Бродили вдвоем по освещенному луной дикому пляжу. Сидели на больших камнях. Целовались. На корабле кричала музыка. Ласковый ветер подхватывал ее, играл с ней, донося на нежных руках до берега. Молодежь танцевала на верхней, открытой палубе, подхватывая ритм волн. Сейчас, оглядываясь, станов! ится стыдно за свое поведение. Вела себя с ним дерзко и по-детски одновременно. Перекрикивая музыку объясняла ему и друзьям, что он себя плохо ведет. Подразумевала его вечную борьбу с моим курением. Прячась от него, курила и пила с рук чужого мужчины. Отталкивала его, не хотела с ним танцевать. Зато с удовольствием танцевала с его лучшим другом. Грязные танцы. Считала, что лишь курортный роман, отчитываться никому не обязана. Простил.
Раскаянье пришло утром.
Называл моя жемчужина. Сама не заметила, как привязалась к нему.
Местный фотограф Алекс. Жутко худой, вертлявый, порой напоминающий обезьянку. Немного пафосный. С глазами василькового цвета. С первого дня был в восторге от моей Аньки. Звал нас на фотосессию в стиле ню. Долго отнекивались. Откладывали. Переносили дату. Не устояли перед напором, согласились.Пошла с твердой уверенностью, что у меня будут только портретные фотографии.Не удержалась. Сфотографировалась в стремительн! ой, прозрачной горной реке, под хвойной кроной ее хранителей. Вечером ждал скандал. Кто-то из друзей видел, как мы уходим с Алексом. Турецкая ли болтливость или мужская солидарность сделала свое дело, так и останется загадкой. Но то, что репутация Алекса внесла последний штрих точно. Все давно в курсе, зачем он уводит в сторону леса, к реке русских девушек. Ругался. Тихо без эмоций. Первый раз стало страшно. Иногда лучше громки взрыв снаряда, чем тихий выстрел снайпера. Думала конец, но буря миновала.
Раскаянье так и не пришло.
Ухаживали за нами еще двое. Долго, тихо, ненавязчиво, без напора. Работники ресторана. Близко не подпускали. Одному чуть больше двадцати. Студент. Подрабатывает летом. Молоденький мальчик с собачьими глазами и внешностью голливудского ловеласа. Улыбчив. Болтлив . Ему даже языковой барьер не помеха для общения. Второму ближе к тридцати. Типаж Реда Батлера. Грустные глаза. Взгляд философа. Образ печальный. Молчалив.Несколько раз приглашали на вечеринку. Отказывались. Но от упо! рства и завидного постоянства сердца девичьи дрогнули. Согласились. В тот вечер так и не пришли. Не смогли. Стыдно. Кажется, видели, как целовалась с Тайфуном. По-мужски промолчали. Даже не обиделись. Пришлось признаться, что мы не одиноки. Поняли.Простила. Пригласили на дружескую встречу на дикий пляж неподалеку. Согласились в знак раскаянья. От пляжа отеля до дикого пять минут ходьбы. Через речку по старому мостику. Ушли подальше, что бы ни мозолить глаза своим и «доброжелателям». Просто покупались в море, повалялись на пляже. Поболтали. Ничего криминального. Вернулись в отель минут через тридцать. Вечером ждал скандал. Взрыв. Буря эмоций. Этого я не боялась. Поджала губу. Шмыгала носом. Тихо бубнила себе под нос дрожащим голосом про недоверие и о своем незнание об этом негласном запрете. Попросил так больше не делать. Пообещала. А мне больше и не надо. Там все точки расставлены. Обнял. Значит успокоился, простил. Раскаянье про меня совсем забыло. На примирение пошли в кафе. Тихое не пафосное место для своих. На полу пуфики. Маленький стол. Тихо играет турецкая музыка, завораживающая, манящая, чуть плачущая. Пили зеленый чай. Говорили о жизни. Пошли гулять по пляжу. Качались на качелях. Только я, он, море, луна и старые скрипучие качели он раскачивал меня я громко смеясь пела русские песни. Потом надрывая голос признавалась в любви Турции. От свободы и морского воздуха закружилась голова. Остановила качели. Долго целовались на глазах удивленной нашей наглостью луны. Сама не помню, как я оказалась в маленьком домике. Две кровати, тумбочка, шкаф и не работающий кондиционер вот и все скудное содержание номера. Нежность. Страсть. Искра. Еще искра. Пламя.
Проснулась пьяной от счастья. На узенькой кровати в его объятиях. Мимо хозяев прошли держась за руки. Густо покраснела. Ужаснулась от мысли, что завтра домой.
Легко признался в любви день на третий. Тихо без громких эмоций и громких слов.Одними губами. «Люблю». Не поверила. Но подыграла. Призналась в отв! ет. Не фальшивила. Вкладывала другой смысл в эту фразу.
Последнюю ночь отмечали вчетвером. В тихом кафе. Пили шампанское.
Вспоминали все, что было с нами. Рассматривали улов местных мальчишек-рыбаков. Первый раз увидели голубых крабов. Поделились на пары. Тихо побрели к домикам. С номером не повезло, в нем витал стойкий аромат затхлости. Меня это не волновало. Мысли путались. В голове пульсировала мысль «завтра его не будет рядом».Каждую секунду наслаждались друг другом. Касанье. Касанье. Ток
Утром не радовало пока еще не парящее, нежное солнце., ни ласковое солнце, не искрящееся море. Расставание далось тяжело. Пыталась держаться. Роль сильной женщины никогда мне не давалась. Просила его об одном не давать обещаний. Не сдержался. Обещал ждать. Учить русский. Стало еще тяжелее. Не поверила. Не верю. Долго плакала. Он успокаивал. От этого становилось еще тяжелей. Отправила его на работу. Одной эту маленькую, детскую трагедию пережить легче.
! Плелись с Аней по пляжу, в сторону номера. Он шел на встречу. Тащил болоны с воздухом. Бросив их, подлетел ко мне, прижал к себе. Целовались. И плевать нам тогда было на этот нравственный контроль отслеживающий закон запрета. Миро вокруг нас не существовало.
Проезжая в туннеле в сторону аэропорта, я подумала, что впервые в жизни я искренне радуюсь тому, что мое желание не исполнилось.
Двадцать шесть дней разлуки. Конечно, тоскую. Но тоска, какая светлая в вперемешку с надеждой. Подкрепляю свою надежду ежедневным повторением фразы, которая стала для меня мантрой «Никогда не отпускай надежду. Держи ее рядышком, верь в ее силу, лелей ее. Она в нужный момент обязательно ответит взаимностью»
Часто вспоминаю, как залезли на высокую скалу, защищенную морем и соснами. Безумная высота. Море, облизывающее ее пятки. Потрясающий вид. Ощущение свободы, страха и детского восхищения одновременно.
Переписываемся, перезваниваемся. В сентябре лечу к нему. Избавилась от многих комплексов, на многое стала смотреть иначе! и заслуга Тайфуна в этом велика. А пока он учит русский язык. Я учу Турецкий язык и историю, Изучаю законы и традиции этой гостеприимной, магической страны . Окунулась с головой в турецкую кухню. Иногда, пуская в душу толику пессимизма, я думаю, какое будущее может быть у двух совершенно разных людей разной национальности и из разных слоев общества?
В одном уверенна, даже если у нас ничего не получится, я навсегда останусь ему благодарна, за светлые, яркие, как магические специи, насыщенные, как турецкий чай десять дней своей не слишком- то яркой жизни.
А еще помню слова замечательного писателя Эльчин Сафарли «О прошлом нельзя печалиться, его нужно уметь перечитывать как книгу»
И это повествование прямое тому доказательство
Автор: девушка из Фетхие
»